Заходи и присаживайся, любезный читатель, стол уже накрыт. В нашем сегодняшнем меню – пирожки и соленые огурчики, устрицы и ростбиф, вареники, блины и другие блюда, которые появлялись на страницах русской классической литературы XIX. Перефразируя известное изречение Евгения Евтушенко, еду в русской классике можно смело назвать «больше, чем едой». И дело не только в аппетитных описаниях: нередко именно посредством «пищевых» образов и лексики писателям удавалось передать тончайшие нюансы смысла.
Щи против устриц: дуэль жизненных философий
Первыми по-настоящему возбуждающими аппетит строками русская литература обязана Г.Р. Державину. Уже в своей оде «Фелица» он воспевает «славный окорок вестфальской» и не без сладострастия признается устами лирического героя: «шампанским вафли запиваю, и все на свете забываю ». В «Похвале сельской жизни» поэт идет еще дальше и задает узловую гастрономическую дихотомию русской литературы: заморская утонченная пища против традиционной домашней. Он рисует уютную картину домашнего помещичьего обеда в кругу семьи с горшком «горячих, добрых щей», после которого устрицы и все прочее, «чем окормляют нас французы » кажется невкусным.
В дальнейшем это противопоставление появилось на страницах многих русских классиков, развиваясь и углубляясь, но суть оставалась той же: французская кухня несла в себе символику светского блеска, оторванности от дома и желания «красивой жизни», а традиционная русская пища олицетворяла семейственность, простоту нравов и приверженность «привычкам милой старины».
Ярко это столкновение двух миров проявляется в «Евгении Онегине» А.С. Пушкина: сложно найти две менее схожие трапезы, чем изысканный пир Евгения в петербургском ресторане и именины Татьяны в доме Лариных. На одном полюсе «roast-beef окровавленный », трюфели, ананас и дорогие французские вина, на другом - жирный пирог, жаркое, отечественное Цимлянское шампанское и чай с ромом. Могут ли герои со столь разными привычками понять друг друга? Вряд ли. Несхожесть кулинарных традиций и отношения к быту подчеркивает несовместимость и взаимное непонимание наших героев еще до того, как звучит финальное «нет» Татьяны.
Несхожесть кулинарных традиций и отношения к быту подчеркивает несовместимость и взаимное непонимание наших героев еще до того, как звучит финальное «нет» Татьяны.
Впрочем, Пушкин не морализатор и не осуждает «все французское», отдавая должное каждому из двух миров и описывая их с одинаковой наблюдательностью и теплотой.
Не менее выразительна коллизия «простой» и «светской» еды в «Анне Карениной» Льва Толстого. Шикарные обеды Стивы Облонского с устрицами и пармезаном противопоставлены простым трапезам Левина, любящего щи и кашу и порой делящего тюрю с крестьянами. Несмотря на то, что симпатии автора, безусловно, на стороне народной кухни, пиры Стивы он живописует со знанием дела. Однако двойственность гастрономических вселенных в «Анне Карениной» служит не только для раскрытия характеров персонажей, она заключает в себе гораздо более глубокую символику. Отношение к еде становится отражением отношения к жизни и моральному выбору.
Один из сквозных образов романа - калач, имеющий метафорическое значение соблазна. В диалоге с Облонским этот образ облекается в слова: Левин сравнивает измену любимой жене с тем, как сытый человек крадет калач, а Облонский возражает «калач иногда пахнет так, что не удержишься».
После прочтения этого эпизода становится понятно символическое значение сцены из начала романа, где Стива Облонский, недавно изменивший жене, с удовольствием ест калач с маслом и стряхивает с груди его крошки (налицо параллель с откушенным запретным плодом). Левин же, сторонник позиции «не красть калачей», взаимодействует со злополучным пекарским изделием иначе: перед тем, как просить руки Кити, он заказывает калач в трактире, но не чувствует желания его съесть и в итоге… выплевывает.
Безусловно, эта деталь может говорить о том, что в волнении герой потерял всяческий аппетит, но нельзя спускать со счетов и метафорическую трактовку.
На этом «пищевые» сравнения в романе не заканчиваются. Образ калача - лишь одно из звеньев нерушимой цепи, которыми связаны в «Анне Карениной» понятия любви и страсти, голода и гурманства. «Я - как голодный человек, которому дали есть», - говорит о своей любви к Вронскому Анна. Переживая охлаждение Вронского, она замечает: «Да, того вкуса уж нет для него во мне». Здесь также заметна разница восприятий: для нее любовь - утоление душевного голода, жизненная необходимость, а для него - всего лишь вкус, который способен померкнуть. В этом отношении Анна оказывается ближе к Левину, который ест для того, чтобы «поскорее наесться», а не подольше лакомиться. В конце романа вкус к еде (и жизни) теряет и Анна - не притрагивается к хлебу и сыру, а на вокзале ее внимание привлекает грязное мороженое в кадке мороженщика и жадные взгляды мальчишек на него. «Всем нам хочется сладкого, вкусного», - с отвращением думает она, и, конечно же, смысл этого предложения - не только в констатации общечеловеческой любви к сладостям.
Пирожки с любовью по-гоголевски
Тема еды и ее соотнесение с любовью и страстью встречается во множестве произведений русской классической литературы XIX века. Целомудренная в изображении плотских страстей, в отношении пищевых удовольствий она не была столь же аскетичной. Все богатство вкусов, красок, весь спектр удовольствий, связанных с едой, отображены в ней, подчас со сладострастной чувственностью. Особенно выразительно эта взаимосвязь проявляется в произведениях Н.В. Гоголя.
Исследователи много писали о значении образов пищи в творчестве Гоголя, прежде всего для раскрытия характеров персонажей, но мы хотим сосредоточить наше внимание именно на взаимосвязи страсти и чревоугодия. Они столь часто идут в его книгах бок о бок, что можно вывести формулу «любовь = еда», и наоборот.
В ходе дальнейшего развития событий равенство любви и еды превращается в сумму: герой совмещает оба удовольствия, в одной руке держа вареник, а другой обнимая «дородный стан» хозяйки.
Яркое воплощение этой гоголевской аксиомы - пародийная сценка из «Сорочинской ярмарки», где герои флиртуют между собой с помощью гастрономической лексики на фоне аппетитно накрытого стола. В ходе дальнейшего развития событий равенство любви и еды превращается в сумму: герой совмещает оба удовольствия, в одной руке держа вареник, а другой обнимая «дородный стан» хозяйки.
Но наиболее романтическое и даже лирическое обжорство описывает Гоголь в «Старосветских помещиках». Ироничная ода счастливой совместной жизни Афанасия Ивановича и Пульхерии Ивановны - это ода взаимной заботе, выражаемой прежде всего в стремлении вкусно накормить. Пульхерия Ивановна постоянно потчует любимого супруга пирожками, варениками, домашними соленьями, фруктами и прочими «изделиями старинной вкусной кухни». Мира за пределами ограды сада для них не существует, детей у стариков нет, и, замкнутые друг на друге, они стремятся наполнить жизнь любимого существа удовольствиями. По сути, это все, что им остается. Любовь переплавляется в еду, и, судя по ее количеству, чувство это огромно. Еда становится единственной возможностью создать что-либо из их совместной любви, и эта забота превращается в самореализацию, в смысл жизни.
Недаром первая «бытовая» просьба Пульхерии Ивановны к ключнице на смертном одре - «чтобы на кухне готовилось то, что он [Афанасий Иванович] любит », а растерянный муж, не зная, как помочь умирающей старушке, предлагает ей «что-нибудь покушать». И, впервые разрушая их счастливый пищевой круговорот, она не отвечает ему и умирает. Но и память о ней воспринимается вдовцом через призму еды: видя некогда любимые покойницей мнишки со сметаной, Афанасий Иванович, несмотря на все попытки удержаться, горько и безутешно плачет. Примечательно, что предчувствие смерти приходит к старику именно в саду, по которому супруги любили гулять вместе и удивительное плодородие которого вызывает четкие ассоциации с райским садом.
Параллель «любовь-еда» ярко проявляется и в других произведениях русской литературы. Возвращаясь к «Анне Карениной», вспомним огромную грушу, которую Стива Облонский привозит жене (и в этот же день его, счастливого и беспечного, разоблачат в измене). Столь же показателен трогательный момент из гораздо более позднего «Хождения по мукам» А.Н. Толстого, где Телегин неловко пытается позаботиться о Даше в их первую встречу, выбрав ей самый «деликатный» бутерброд и предложив карамельки из своего кармана. «Как раз мои любимые карамельки », - отвечает девушка, пытаясь сделать ему приятно - и на метафорическом уровне принимает его ухаживания, симпатию и, в конечном счете, самого Телегина.
Гастрономический рай или блины-убийцы
Еще один крупный роман, в котором бесконечно важен символизм пищи - «Обломов» И.А. Гончарова. Еда в нем тоже становится синонимом любви. Идеальный образ Обломовки в воображении Ильи Ильича - райская картина, сотканная из любви и сна. Полнота жизни воплощается в ломящемся от снеди обеденном столе, и не удивительно, что Обломову понятнее «пищевой» язык любви хлопотливой хозяйки Агафьи Тимофеевны, потчующей его различными вкусностями, нежели попытки прекрасной Ольги пробудить его к жизни.
Даже фамилия Пшеницыной - «говорящая», и в романе ее образ то и дело перекликается с темой выпечки. То Обломов посмотрит на нее, как на «горячую ватрушку», то хозяйка угощает барина пирогом, который «не хуже обломовских».
Причем каждый раз этот процесс угощения подчеркнуто телесен и чувственен: из-за занавески высовывается обнаженная рука Агафьи с тарелкой, на которой дымится свежеиспеченный пирог.
Удовольствие от еды соединяется с эротизмом голого тела - и погружает несчастного Илью Ильича все глубже в бездну сонной приземленности. Недуг Обломова - «отолщение сердца» - тоже ассоциативно связан с темой чревоугодия, и также показательно то, что он, понимая, что «переполнять ежедневно желудок есть своего рода постепенное самоубийство », все же не может остановиться. Здесь тема еды обретает еще одно измерение: соотнесение ее с темой поглощения и смерти. Ассоциативных примеров в романе предостаточно: послеобеденный сон в Обломовке, названный автором «истинным подобием смерти»; упоминание о деревенских гусях, которых подвешивают неподвижно, чтобы они заплыли жиром; мысли барина о «непокладных» руках Агафьи, которые «накормят, напоят, оденут и обуют и спать положат, а при смерти закроют <…> глаза».
Еще любопытнее отношения между едой и смертью обыгрываются в романе М.Е. Салтыкова-Щедрина «Господа Головлевы». Иудушка Головлев, любитель уменьшительно-ласкательных окончаний и разговоров за чаем, строгий ревнитель «обеденок» и «панихидок» не раз называется в книге «пустоутробным». Это определение можно отнести как к внутренней пустоте героя, так и к его ненасытному голоду до материальных благ. Этот голод, чувство нужды и свою скаредность постепенно окутывает все барское имение, по мере того, как Порфирий Владимирович прибирает к рукам все новые и новые владения.
Трио «голод-вкус-сытость» проходит через весь текст романа. Многоречивые отповеди Иудушки сравниваются с «камнем, поданным голодному человеку», и автор сам задается вопросом, сознает ли герой, «что это камень, а не хлеб», но в любом случае «у него ничего другого не было». В конце романа Головлево предстает воображению Анниньки как «сама смерть, злобная, пустоутробная», как место, где кормят протухшей солониной и попрекают каждым лишним куском.
Удовольствие от еды соединяется с эротизмом голого тела – и погружает несчастного Илью Ильича все глубже в бездну сонной приземленности.
Тема гниения и разложения становится закономерным «мостиком» между темой еды и смерти, и рассказ из начала книги о том, как англичанин на спор съел дохлую кошку, закономерно вплетается в этот метафорический ряд.
Еще одна пищевая параллель - «сладко-горько» - часто появляется в речах Иудушки. Как правило, в отношении «горьких», но заслуженных родительских слов и желания «сладенького», которое нужно сдерживать. Единственный, кому в сладком Головлев до поры до времени не отказывает - это его мать, которой у сына «и тепленько, и сытенько». Конфликт с братьями также нередко передается через «пищевые» образы, начиная с детства, когда Иудушка спрятал яблоко к себе в шкаф, а брат Володя нашел его и съел, и продолжается сравнением детей, лишенных наследства, с «выброшенными кусками». Отделение этих «кусков» углубляет тему раздробленности, разложения, деления целого на части и их поглощения.
Примечательно, что, пирог, символ семейного единства и изобилия, столь часто упоминающийся во многих русских произведениях, в «Господах Головлевых» появляется редко. Однако контекст его появления всегда «говорящий». По ходу действия дважды встречается упоминание о том, что мать не дает пирог своим детям, которых держит впроголодь - и когда они были маленькими, и когда выросли. Нелюбимый старший сын Степка-балбес в детстве забирался на кухню и воровал там пирог (показательная метафора получить любовь во что бы то ни стало), но, став взрослым, понял безнадежность своих усилий. Приехав в гости к матери, он узнает, что к обеду ожидается, в числе прочего, малиновый пирог со сливками, и с горечью резюмирует: «сгноит, но <мне> не даст».
Единственный пирог, поедание которого в романе описано воочию - поминальный, соединяющий в себе символику и яства, и смерти.
Непосредственно соединяются еда и смерть в небольшой, но очень выразительной юмореске А.П. Чехова «О бренности». В ней надворный советник Семен Петрович Подтыкин тщательно готовится к поеданию блинов: обливает их маслом, икрой, сметаной, накрывает жирными кусками соленой рыбы, и… умирает от апоплексического удара, не успев отведать лакомства. Стала ли убийцей Подтыкина нелепая случайность или же, хотя бы отчасти, виновата неумеренная страсть к еде? Говоря «страсть», мы подразумеваем и эротический оттенок, который то и дело проглядывает в этой зарисовке: при виде богатых закусок лицо надворного советника «покривило сладострастие», да и сами блинчики передним «пухлые, как плечо купеческой дочки».
Это не единственное упоминание писателем блинов в контексте Танатоса. В масленичном рассказе «Глупый француз» Чехов тоже обращается к теме смертельного (во всех смыслах) чревоугодия. Приезжий французский клоун Пуркуа становится свидетелем обжорства русского кутилы, и, глядя за тем, как тот заказывает себе новые и новые блюда, приходит к выводу, что тот хочет покончить жизнь самоубийством. Француз решает спасти несчастного и кончается все, как это часто бывает в произведениях Антона Павловича, конфузом. Тема чревоугодия, уже не в «смертельном» контексте появляется и в других рассказах и пьесах Чехова. Иногда как трагикомическое противопоставление чувствам героев (знаменитая «осетрина с душком» в «Даме с собачкой»), а иногда - как предмет почти сочувственной иронии. Ярчайший пример - рассказ «Сирена», целиком посвященный непобедимому «пищевому сладострастию».
Осетрина второй свежести и нарзан из иной жизни
От образа смерти до образа рая (в том числе и потерянного) - всего один шаг, и многие писатели (особенно в XX веке) трактовали еду именно как отражение «потерянного рая». Именно такое ощущение создается при прочтении романа «Лето Господне» И. Шмелева.
Детская радость жизни, изобилие и многокрасочность окружающего мира, восхищение каждой его мелочью - все это создает ощущение идеального мира, который в конце книги разрушается на глазах читателя вместе со смертью отца главного героя.
Но, пока роковое событие не случилось, перед нами предстает и выразительная картина постного рынка, и накрытого к различным религиозным праздникам стола, и детских лакомств.
В «Лете Господнем» еда становится символом блаженства, и зиждется оно на определенности. Праздничный календарь строго соблюдается в семье главного героя, и через эту череду событий, в потоке строго регламентированного времени он воспринимает окружающий мир. Смена традиционных блюд на столе месяц за месяцем делает ощутимым и предсказуемым ритм жизни. Тем сильнее столкновение мальчика с горем, когда в связи со смертельной болезнью отца традиционный ход вещей нарушается. И снова именно еда помогает автору продемонстрировать трагический раскол детской вселенной на «до» и «после»: соборовавший умирающего отца героя протодьякон, пытаясь утешить детей, дает им по «свадебной» конфете. Эта неуместность праздничного лакомства на похоронах производит глубокое впечатление на ребенка и становится первым предвестником непростых жизненных перемен, ждущих его потом. В позднейшем произведении И. Шмелева «Солнце мертвых» о тяжелых временах Гражданской войны пугающе ощутимо описаны «голод, и страх, и смерть». Слово «сытость» и его производные встречаются в тексте книги всего 2 раза. (Для сравнения - слово «голод» и его производные - 67 раз). Но это «лето» навсегда останется в памяти лирического героя лакомым и безоблачным.
Единственный пирог, поедание которого в романе описано воочию – поминальный, соединяющий в себе символику и яства, и смерти.
Еще один писатель, отношение к еде которого можно без сомнения назвать «ностальгическим» - М.А. Булгаков. В страшные годы революции, последующей «бескормицы» и глобального социального переустройства культура питания также полностью изменилась. Немало злой иронии адресовал писатель на страницах своих романов и повестей новому мироустройству, уделив внимание и гастрономическим переменам. Как не вспомнить «осетрину второй свежести» и краковскую колбасу, ядовитые замечания о «третьедневочных судачках» и столовых «нормального питания». Все эти нововведения ощущаются автором как нарушения нормы, устоявшегося жизненного ритма, и автор, хоть и не без самоиронии, тоскует о невозвратимом прошлом.
Эту тоску о былом разделяют и его герои: интеллигент профессор Преображенский из «Собачьего сердца», который пытается сохранить домашний порядок таким, каким он был до революции, Фока и Амвросий из «Мастера и Маргариты», тоскующие о стерляди, филейчиках, вальдшнепах и яйцах-кокотт. Однако на семге, нарезанной тончайшими ломтиками и икре в серебряной кадушке, обложенной снегом, уже лежит печать обреченности. «Принимать пищу» Преображенского и «харчеваться» Шарикова несовместимы, как на смысловом, так и на чисто фонетическом уровне. Потерянный рай уплывает в прошлое и становится недостижимым. И когда Булгаков с шутливо преувеличенным восторгом ностальгирует устами двух гурманов о яствах прошлых времен и «шипящем в горле нарзане», то в этом шипении звучат едва слышные слезы.
Любовь и смерть, сытость и всепоглощающий голод, райское изобилие или яд и гниль - тема еды таит в себе десятки, если не сотни возможных трактовок. Отношение к принятию пищи затрагивает как телесный, так и духовный аспект человеческой личности, и именно их слияние и взаимообогащение заставляет гастрономические образы в литературе быть такими понятными и ощутимыми. Однако еда не только уже давно вошла в литературу - саму литературу нередко обсуждают с помощью кулинарных категорий: «хороший вкус», «пища для ума», «вкусный» текст. Остается только избегать книжного фаст-фуда и наслаждаться искусством гениальных шеф-поваров слова. ■
Наталия Макуни
Литература
- Чехов А.П. О бренности, 1886.
- Салтыков-Щедрин М.Е. Господа Головлевы, 1875-1880.
- И. А. Гончаров. Собрание сочинений в восьми томах. Т. 4. М.: Государственное издательство художественной литературы, 1953.
- Гоголь Н.В. Старосветские помещики. // Гоголь Н.В. Вечера на хуторе близ Диканьки. Миргород. Повести. Комедия «Ревизор». - Алма-Ата: Жазушы, 1984.
- Толстой А.Н. Хождение по мукам. 1921-1941.
- Толстой Л.Н. Анна Каренина. // Толстой Л.Н. Анна Каренина: Роман в 8-ми ч. М.: Худож. Лит., 1985.
- Пушкин А. С. «Евгений Онегин». // А. С. Пушкин. Избранные сочинения в 2-х т. Т. 2. Романы. Повести. М.: РИПОЛ КЛАССИК, 1996.
- Державин Г.Р. Фелица // Г.Р. Державин. Стихотворения. Л.: Советский писатель, 1957.
СИСТЕМА ЗАДАНИЙ НА УСТАНОВЛЕНИЕ ЛИТЕРАТУРНЫХ ПАРАЛЛЕЛЕЙ
ПОЯСНИТЕЛЬНАЯ ЗАПИСКА
Одним из самых сложных заданий по литературе для учащихся является поиск литературных параллелей, аллюзий и реминисценций в художественном произведении. Часто литературный текст воспринимается учащимися вне исторического контекста, вне литературных традиций. И задача учителя как раз в том и состоит, чтобы научить видеть взаимосвязи между литературными текстами, представлять литературный процесс как целостное явление.
В данном пособии представлены задания, которые направлены на поиск связей между произведениями, разными по жанру, по принадлежности к исторической эпохе, но имеющими схожую тематику или проблематику.
Задания сгруппированы по фамилиям писателей, чье творчество входит в программу изучения литературы 19 века. Например, при изучении творчества А. С. Пушкина можно обратиться к традиции изображения родительского наказа или «темы сумасшествия» в русской литературе; а при знакомстве с произведениями А.П.Чехова подвести своеобразный итог изучения образа «маленького человека».
Стоит также обратить внимание на то, что литературные традиции не ограничиваются одним-двумя произведениями, как правило, ключевые темы, проблемы и образы являются сквозными и проходят, так или иначе, через многие произведения. Поэтому, изучая творчество А.С. Пушкина и находя параллели с текстами 18 – начала 19 века, нельзя забывать, что впоследствии и Гоголь, и Достоевский, и другие писатели продолжат традицию, привнеся свой индивидуальный взгляд на проблему или художественный образ. Если проводить поиск параллелей в системе, то формулировка обобщений не составит для учащихся никакого труда. В сносках к ряду материалов на это также обращено внимание.
В конце пособия приведена таблица (ПРИЛОЖЕНИЕ), где сгруппированы произведения по темам, образам, особенностям сюжета и композиции. Безусловно, она не носит исчерпывающий характер и может быть дополнена. С этими материалами можно работать и при изучении творчества конкретного писателя или поэта.
Представленные задания можно использовать как для подготовки учащихся к олимпиадам по литературе, так и для подготовки к ЕГЭ (задания С2, С4 – работа с контекстом).
А.С. Пушкин
Задание 1
В каких произведениях русской литературы нашла отражение тема сумасшествия? В чем своеобразие раскрытия данной темы в художественных произведениях русских писателей?
Для ответа:
А.С. Пушкин «Медный всадник» (настоящее сумасшествие Евгения от потери любимой Параши, возможность выразить своеобразный «бунт» против власти – грозит кулаком Медному всаднику и говорит: «Ужо тебе!»)
А.С. Пушкин «Не дай мне, Бог, сойти с ума» (выбор между сумасшествием и другими несчастьями в жизни: лучше нищета, чем отсутствие разума; пушкинское «Да здравствует разум!»)
А.С. Грибоедов «Горе от ума» (мнимое сумасшествие, объявление Чацкого в светском обществе сумасшедшим из-за слуха, распущенного Софьей; сумасшедший, потому что не такой, как все – перекличка с Достоевским)
(временное помешательство Раскольникова после совершения им преступления, ощущение отчужденности от мира, во всех видит врагов, мнительность, непонимание некоторых своих поступков; второй сон – вновь совершенное убийство старухи топором, а она смеется над убийцей)
Ф.М. Достоевский «Идиот» (мнимое сумасшествие, которое приписывают герою за его незлобивость, желание помочь, наивность)
Ф.М. Достоевский «Записки сумасшедшего»
Задание 2
Вспомните, в каких еще произведениях русской литературы вы встречали родительские наказы. Почему, на ваш взгляд, эти заветы так отличаются друг от друга?
Для ответа:
«Прощай, Петр. Служи верно, кому присягнешь; слушайся начальников; за их лаской не гоняйся; на службу не напрашивайся; от службы не отговаривайся; и помни пословицу: береги платье снову, а честь смолоду».
А.С. Грибоедов «Горе от ума» (отец завещал Молчалину прислуживаться:
«Мне завещал отец:
Во-первых, угождать всем людям без изъятья -
Хозяину, где доведется жить,
Начальнику, с кем буду я служить,
Слуге его, который чистит платья,
Швейцару, дворнику, для избежанья зла,
Собаке дворника, чтоб ласкова была.»
)
Д.И. Фонвизин «Недоросль» (мать Митрофана, госпожа Простакова, посетив один из уроков сына, поучает свое чадо: « не учись этой дурацкой науке », выражая свое отношение в образованию и просвещению)
Задание 3
Найдите сходство в проблематике повести В. Распутина «Пожар», романа В. Быкова «Сотников» и повести А.С. Пушкина «Капитанская дочка»
Ответ: общая проблема: нравственный выбор человека в трудной жизненной ситуации, проблема совести и чести
Задание 4
Найдите сходство в восприятии образа моря в творчестве А.С. Пушкина и В.А. Жуковского.
Для ответа:
А.С. Пушкин «К морю» (романтический образ, обращение как к живому существу) , «Евгений Онегин» (лирическое отступление о море: «Адриатические волны…», «Ты помнишь море пред грозою//Как я завидовал волнам…»; море и любовь не разделимы)
В.А. Жуковский «Море» (восхищение морем, разделение моря и неба и земной жизни – двоемирие романтизма)
М.Ю. Лермонтов
Задание 1
В каком произведении 19 века, кроме романа Лермонтова «Герой нашего времени», образ дороги играет ключевую роль и помогает автору показать становление, развитие характера героя?
Для ответа:
М.Ю. Лермонтов «Герой нашего времени» (дорога Печорина по Кавказу и из России в Персию – путь одиночества героя, путь разрушения собственной жизни и жизни тех, с кем сталкивает героя судьба (княжна Мери, Бэла, Вера, Грушницкий, контрабандисты)
«Выхожу один я на дорогу» (дорога – кремнистый путь, по которому герой не хочет идти, мечта о покое)
А.С. Пушкин «Капитанская дочка» (дорога из дома Петруши Гринева – дорога, которая учит жизни, выявляет качества характера персонажа: случай с проигранными Петрушей деньгами, встреча с Пугачевым в пургу)
Задание 2
Какие традиции пушкинской лирики продолжает М.Ю. Лермонтов? Что нового привносит поэт в трактовку художественных образов и тем?
Для ответа:
Можно предложить учащимся сопоставить стихотворения поэтов с одинаковыми названиями: «Пророк», «Узник», «Кинжал», «Демон».
Не обязательно выполнять эту работу в виде классического сопоставительного анализа, можно предложить составить таблицу, обратив внимание на формальные элементы текстов.
Например
«Демон» Пушкина | «Демон» Лермонтова |
Есть лирический герой (местоимения «мне», «наши встречи», «меня») и есть демон («он», «его» - анафора, «злобный гений») Дистанция между героями по желанию самого лирического героя | Есть только «он» (анафора), дистанция, недосягаемость |
Демон спускается к герою (пространство текста) | Демон в вышине, над миром «Носясь меж дымных облаков… Стоит его недвижный трон; На нем средь ветров онемевших…» |
Демон – это мир прошлого («В те дни, когда мне были новы // Все впечатленья бытия…»; «Тогда какой-то злобный гений //Стал тайно навещать меня».) | Демон – это настоящее («Он любит … сидит…//Он недоверчивость вселяет…Он все моленья отвергает.//Он равнодушно видит кров».); все глаголы в настоящем времени |
Нет равнодушия («язвительные речи, вдохновенье презирал, на жизнь насмешливо глядел») | Двойственный («равнодушно видит» НО «голос страстей») |
И.А. Гончаров
Задание 1
Как звали слугу И.И.Обломова? В каких произведениях русской классики образ слуги дополняет характеристику хозяина?
Для ответа:
Слуга Обломова – Захар
«Мертвые души» (лакей Петрушка – слуга Павла ИвановичаЧичикова)
«Капитанская дочка» (Савельич – слуга Петруши Гринев)
«Ревизор» (Осип – слуга Ивана Александровича Хлестакова)
Задание 2
Определите, в чем можно найти сходство между Обломовым и героем рассказа А.П. Чехова «Человек в футляре».
Для ответа:
Оба героя отгородились от мира, и их единственным желанием было, чтобы их, в конечном итоге, оставили в покое
Задание 3
Определите, в чем можно найти сходство между Обломовым и героями романов А.С. Пушкина «Евгений Онегин» и М.Ю. Лермонтова «Герой нашего времени»
Для ответа :
Всех этих героев можно отнести к типу «лишних людей». Обладая знаниями и имея возможности для самореализации, эти герои испытывают лишь скуку от жизни, не видят цели и не имеют ни малейшего желания воплощать какие-либо грандиозные замыслы.
А.Н. Островский
Задание 1
В каких произведениях русской классики нашли отражение нравы купеческого мира, в чем эти произведения можно сопоставить с драмой А.Н. Островского «Гроза»?
Для ответа:
А.Н. Островский «Банкрот» («Свои люди - сочтемся»)
(Н. Добролюбов о Катерине Кабановой: «луч света в темном царстве», В. Гебель о Катерине Измайловой: «молния, порожденная самим мраком и лишь ярче подчеркивающая непроглядную темень купеческого быта»; Л. Анненский о Катерине Измайловой: «Какая там «Гроза» Островского – тут не луч света, тут фонтан крови бьет со дна души: тут «Анна Каренина» предвещена – отмщение бесовской страсти»)
Задание 2
Ф. Одоевский говорил: «Я считаю, что на Руси есть три трагедии: «Недоросль» Фонвизина, «Горе от ума» Грибоедова и «Ревизор» Гоголя. На «Банкроте» я ставлю номер четвертый. В чем парадоксальность подобной точки зрения? Что дает основание критику так оценить произведения?
При работе над данным заданием необходимо будет вспомнить проблематику произведений Фонвизина, Грибоедова, Гоголя, характеристику образной системы, жанровые особенности, привлечь знания, полученные в 8 и 9 классах
Для ответа:
Все названные Ф. Одоевским произведения по жанру являются комедиями, критик называет их трагедиями, делая акцент на проблемах, которые поднимаются в произведениях. Авторы всех четырех пьес рисуют страшные картины российской действительности 19 века, выявляют пороки общества (крепостное право, необразованность дворянства, взяточничество, чинопочитание, неисполнение чиновниками своих прямых обязанностей, дикость нравов в купеческой среде, отсутствие уважения друг к другу в семье, разрушение традиций и т.п.). В центре внимания автора в каждом из этих произведений, кроме центральных героев, - отношения в семье, разрушение семейных ценностей, традиций.
И.С. Тургенев
Задание 1
В каких произведениях русской литературы спорявляется средством характеристики персонажей?
Для ответа :
Иван Сергеевич Тургенев "Отцы и дети" (Павел Петрович Кирсанов и Евгений Васильевич Базаров)
Максим Горький "Старуха Изергиль" (Ларра и племя скотоводов)
Михаил Афанасьевич Булгаков "Собачье сердце" (Филипп Филиппович Преображенский и Иван Арнольдович Борменталь)
В споре отражается речевая характеристика персонажа, взаимоотношения участников спора и их взгляды на то или иное событие, явление.
Задание 2
Один из вопросов, по которому расходятся точки зрения Базарова и П.П. Кирсанова в романе «Отцы и дети», - это отношение к искусству. В каком еще произведении русской литературы рассматривается подобная тема?
Для ответа :
И.С. Тургенев «Отцы и дети» («Рафаэль гроша ломаного не стоит», «искусство наживать деньги, а более - геморроя»)
Н.В. Гоголь «Портрет» (истинное и ложное искусство; истинное вызывает восхищение и остается в памяти людей на века, хотя требует огромных усилий, а ложное дает материальное благополучие, но оно временно и не дает морального удовлетворения художнику)
М. Е. Салтыков-Щедрин
Задание
В сказке М. Е. Салтыков-Щедрин «Премудрый пескарь» отец завещает пескарю остерегаться, беречь свою жизнь: «Жизнь прожить – не мутовку облизать. Гляди в оба».
Вспомните произведения русской литературы, в которых важную роль играет наказ (завет) отца, как способ передачи традиций из поколения в поколение. Сделайте вывод о том, как изменялись отцовские наказы в литературе 19 века?
Для ответа:
А.С. Грибоедов «Горе от ума» (отец завещал Молчалину « угождать всем людям без изъятья…»)
А.С. Пушкин «Капитанская дочка» (отец-офицер завещает сыну Петруше Гриневу служить честно: «От службы не отговаривайся; и помни пословицу: береги платье снову, а честь смолоду»)
Н.В. Гоголь «Мертвые души» (отец завещает Павлуше беречь копейку: «Все сделаешь и все прошибешь на свете копейкой»)
Л.Н. Толстой «Война и мир» (наказ отца, старого князя Болконского, сыну Андрею перед отправлением последнего в армию: не опозорить честное имя отца, служить так, чтобы стыдно не было отцу за сына)
Каждый из героев идет по жизни, следуя заветам отца, не пренебрегает ими, наказы отражают особенности воспитания и образа жизни семей: жизнь по чести у Гриневых (Петруша защищает честь Маши Мироновой и свою – дуэль со Швабриным), страх за свою жизнь у пескарей (премудрый пескарь всю жизнь прячется и умирает в одиночестве, прожив сотню с небольшим лет), жажда накопительства и обогащения у Чичиковых (Павлуша постоянно поднимается, несмотря на удары судьбы, и упорно идет к своей цели), стремление выбиться в люди с помощью лести и интриг у Молчалиных (например, лицемерие героя в отношениях с Софьей и Лизой)
А.Н. Некрасов
Задание 1
В каких произведениях русской литературы 19 века одну из ключевых ролей играет образ дороги (мотив пути, странствия)? Какие возможности предоставляет автору использование этого образа (мотива) для воплощения художественного замысла произведения?
Для ответа:
(дорога, по которой путешествуют крестьяне, дает возможность автору показать масштабный образ русской земли, встречи на пути с представителями самых разных сословий, в данном случае дорога объединяет всех героев поиском ответа на один вопрос – кто счастлив?)
Н.В. Гоголь «Мертвые души» (мотив дороги – ключевой, вспомним путешествие Чичикова, лирическое отступление о дороге: « Какое странное, и манящее, и несущее, и чудесное в слове: дорога! и как чудна она сама, эта дорога: ясный день, осенние листья, холодный воздух... покрепче в дорожную шинель, шапку на уши, тесней и уютней прижмемся к углу! В последний раз пробежавшая дрожь прохватила члены, и уже сменила ее приятная теплота. Кони мчатся... как соблазнительно крадется дремота и смежаются очи, и уже сквозь сон слышатся и "Не белы снеги", и сап лошадей, и шум колес, и уже храпишь, прижавши к углу своего соседа. Проснулся: пять станций убежало назад; луна, неведомый город, церкви с старинными деревянными куполами и чернеющими остроконечьями, темные бревенчатые и белые каменные дома. Сияние месяца там и там: будто белые полотняные платки развешались по стенам, по мостовой, по улицам; косяками пересекают их черные, как уголь, тени; подобно сверкающему металлу блистают вкось озаренные деревянные крыши, и нигде ни души - все спит. Один-одинешенек, разве где-нибудь в окошке брезжит огонек: мещанин ли городской тачает свою пару сапогов, пекарь ли возится в печурке - что до них? А ночь! небесные силы! какая ночь совершается в вышине! А воздух, а небо, далекое, высокое, там, в недоступной глубине своей, так необъятно, звучно и ясно раскинувшееся!.. Но дышит свежо в самые очи холодное ночное дыхание и убаюкивает тебя, и вот уже дремлешь и забываешься, и храпишь, и ворочается сердито, почувствовав на себе тяжесть, бедный, притиснутый в углу сосед. Проснулся - и уже опять перед тобою поля и степи, нигде ничего - везде пустырь, все открыто. Верста с цифрой летит тебе в очи; занимается утро; на побелевшем холодном небосклоне золотая бледная полоса; свежее и жестче становится ветер: покрепче в теплую шинель!.. какой славный холод! какой чудный, вновь обнимающий тебя сон! Толчок - и опять проснулся. На вершине неба солнце. "Полегче! легче!" - слышится голос, телега спускается с кручи: внизу плотина широкая и широкий ясный пруд, сияющий, как медное дно, перед солнцем; деревня, избы рассыпались на косогоре; как звезда, блестит в стороне крест сельской церкви; болтовня мужиков и невыносимый аппетит в желудке... Боже! как ты хороша подчас, далекая, далекая дорога! Сколько раз, как погибающий и тонущий, я хватался за тебя, и ты всякий раз меня великодушно выносила и спасала! А сколько родилось в тебе чудных замыслов, поэтических грез, сколько перечувствовалось дивных впечатлений!.»; лирическое отступление о России – птице-тройке в финале первого тома: от жизненного пути предпринимателя Чичикова к пути развития России )
(путешествие Ивана Флягина по России – поиск себя, своего места в жизни, поиск Бога, так как герой был обещан Богу: «…взмело песок тучею, и нет ничего, только где-то тонко колокол тихо звенит, и весь как алою зарею облитый большой белый монастырь, а по стенам крылатые ангелы…»; дорога приводит его к монастырю, просьбе о новом более совершенном духе и новой цели в жизни: «Мне за народ очень помереть хочется» )
Ф. И. Тютчев
Задание 1
Какая тема объединяет стихотворения В.А. Жуковского «Невыразимое» и Ф. И. Тютчева «Silentiun»?
Ответ: общая тема – невозможность высказать словами то, что хранится в душе человека, то, что ты видишь в окружающем мире; бедность человеческого языка («Невыразимое подвластно ль выраженью» и «Как сердцу высказать себя//Другому как понять тебя?»)
Задание 2
Какой образ (какая тема) сближает стихотворения А.С. Пушкина «Подражание Корану» (IX), М.Ю. Лермонтова «Три пальмы» и В.И. Тютчева «Все отнял у меня казнящий Бог»?
Ответ: образ Бога, тема судьбы, предначертанности, нет нужды роптать на бога, принимай то, что тебе дала судьба, не проси большего
А.А. Фет
Задание
Кто из поэтов 19 века воплощает образ природы, как мир непознанный, таинственный, стоящий над человеком?
Для ответа:
(природа одушевлена, она гораздо более мудра, чем человек, и может научить людей, открыть им тайны мироздания)
(природа – загадка, «в ней есть душа, в ней есть свобода», божественное происхождение природы)
Н.С. Лесков
Задание 1
В каких произведениях русской классики, помимо лесковского сказа, встречается образ богатыря? Какими общими и отличительными чертами обладают богатыри в восприятии русских писателей?
Для ответа:
Н.С. Леской «Очарованный странник» (Иван Флягин: « Это был человек огромного роста, с смуглым открытым лицом и густыми волнистыми волосами свинцового цвета: так странно отливала его проседь. Он был одет в послушничьем подряснике с широким монастырским ременным поясом и в высоком черном суконном колпачке. Послушник он был или постриженный монах - этого отгадать было невозможно, потому что монахи ладожских островов не только в путешествиях, но и на самых островах не всегда надевают камилавки, а в сельской простоте ограничиваются колпачками. Этому новому нашему сопутнику, оказавшемуся впоследствии чрезвычайно интересным человеком, по виду можно было дать с небольшим лет за пятьдесят; но он был в полном смысле слова богатырь, и притом типический, простодушный, добрый русский богатырь, напоминающий дедушку Илью Муромца в прекрасной картине Верещагина и в поэме графа А.К.Толстого. Казалось, что ему бы не в ряске ходить, а сидеть бы ему на "чубаром" да ездить в лаптищах по лесу и лениво нюхать, как "смолой и земляникой пахнет темный бор")
Н.В Гоголь «Мертвые души» (Мокий Кифович: « Был он то, что называют на Руси богатырь, и в то время, когда отец занимался рожденьем зверя, двадцатилетняя плечистая натура его так и порывалась развернуться. Ни за что не умел он взяться слегка: все или рука у кого-нибудь затрещит, или волдырь вскочит на чьем-нибудь носу. В доме и в соседстве все, от дворовой девки до дворовой собаки, бежало прочь, его завидя; даже собственную кровать в спальне изломал он в куски» )
Н.А. Некрасов «Кому на Руси жить хорошо?» (Савелий – богатырь святорусский, покаяние за грехи свои, прощение)
М.Ю. Лермонтов «Бородино», «Два великана» (отражение темы Отечественной войны 1812 года, русские воины: «Да, были люди в наше время//Не то, что нынешнее племя://Богатыри – не вы» , гипербола как основной прием описания у Лермонтова)
Сходство: сила («Русский человек со всем справится» - Н.С. Лесков), мощь, простодушие и доброта, любовь к жизни
Различие: у Гоголя и Лескова – неумение приложить силу там, где это необходимо, неумение ею распорядиться, поэтому Мокий Кифович все ломает вокруг себя и людей калечит (а отец ничего с этим поделать не может) так же, как Иван Флягин в его возрасте (голубенка случайно своими руками задушил, монаха кнутом зашиб, украл лошадей у графа, убил татарина в поединке и т.п.)
Задание 2
Какие черты присущи праведникам в художественных произведениях русской литературы? Что сближает праведников с «чудиками» В. Шукшина ?
Для ответа:
Н.С. Лесков «Очарованный странник», «Однодум»
А.И. Солженицын «Матренин двор»
Праведник – человек, живущий по правде, по справедливости. Именно в образах праведников нашли отражение национальные черты русского характера. Это люди с тяжелой судьбой, многое испытавшие на своем веку, пережившие не одну трагедию, но не утратившие веру в людей и в жизнь. Это всегда очень искренние, бесхитростные, добрые и открытые людям герои. Как правило, они живут в гармонии с окружающим миром, не причиняют никому зла намеренно; но их не понимают окружающие люди, считают их странными, может быть, даже глупыми.
Русских праведников отличает удивительная наивность, неисчерпаемое желание помочь людям, при этом бескорыстно (Матрена всегда ходила к соседям картошку копать, в колхозе помогала, денег не брала; Иван Флягин, вернувшись из плена у татар, помогает крестьянам выбирать лошадей, помогает цыганке Груше, утверждает, что ему «за народ помереть хочется»).
Праведники не идеальны, они не святые, тоже могут совершать ошибки в своей жизни. Праведничество в русской литературе, можно сказать, не связано даже с верой в Бога, как можно было бы предположить (Матрена соблюдает ритуалы, ходит за святой водой, но о ее искренней вере автор не пишет; Иван Флягин обещан Богу при рождении матерью, но он совершил столько грехов в своей жизни, что его путь в монастырь растянулся на многие годы, и даже там герой не может найти успокоения, пророчествует, терпит наказания).
Именно праведники являются основой русской жизни, по мнению авторов («Не стоит село без праведника» - А.И. Солженицын), без него нет Земли русской.
Ф.М. Достоевский
Задание 1
В композиции каких произведений русской литературы, кроме романа Ф.М. Достоевского, присутствуют сны как внесюжетные элементы? Сформулируйте вывод о роли сна в художественном произведении.
Для ответа:
Ф.М. Достоевский «Преступление и наказание» (сны Родиона Раскольникова – характеристика героя по воспоминаниям из детства, предупреждение совести, ведущий к очищению – сны отражают внутреннюю борьбу героя с самим собой и предсказывают неизбежность наказания; сны Свидригайлова – можно сказать муки совести за совершенные им злодеяния в течение жизни)
В.А. Жуковский «Светлана» (сон воспринимается читателем как реальность, понимаем, что это сон, только в конце баллады; сон отражает опасения героини, ее страхи, но в том числе показывает силу ее веры в Бога, в добро; ключевой прием построения сна - антитеза)
Н.Г. Чернышевский «Что делать?» (сны Веры Павловны – сны-предсказания, четвертый сон – сон-утопия; в снах отражаются мечты героини, ее надежды на лучшую жизнь)
М.Е. Салтыков-Щедрин «Премудрый пескарь» (сон пескаря как мечта о жизни, которой он хотел бы жить: семья, собственная значимость в своем маленьком мире, как противопоставление тому, что в итоге выбирает пескарь - затворничество в собственном доме и тихую смерть)
И.А. Гончаров «Обломов» (сон Обломова как воспоминание о детских годах в Обломовке, представление о воспитании героя, о причинах его нынешнего состояния, его лени и отсутствия стремления к чему-либо в жизни: излишняя забота родителей и нянек, нет необходимости в труде)
М.Ю. Лермонтов «Сон» (система снов; сон лирического героя о родине, сон его возлюбленной о его смерти)
Н.В. Гоголь «Ревизор» (городничий Сквозник-Дмухановский рассказывает о своем сне другим чиновникам; сон-предвестник неприятностей, приезд ревизора)
Н.С. Лесков «Леди Макбет Мценского уезда» (Екатерина Львовна Измайлова рассказывает свои сны любовнику Сергею и тетушке, это сны-предупреждения после совершенных ею преступлений)
Задание 2
Найдите сходство между главными героями романа «Отцы и дети» И.С. Тургенева и романа Ф. М. Достоевского «Преступление и наказание».
Для ответа: оба студенты, не дворянского звания, у героев есть теория, которая не проходит проверку жизнью (у Базарова - любовью, у Раскольникова - совестью)
Задание 3
В каких произведениях русской литературы, кроме романа Ф.М. Достоевского «Преступление и наказание», рассматривается проблема преступления и наказания за него (юридического, нравственного катарсиса, Божьего суда и т.п.)
Для ответа:
Ф.И. Тютчев. Цикл стихов, посвященных Марии Лазич (лирическое преступление и наказание)
А.Н. Островский «Гроза» (преступление как грех, расплата - нравственное наказание)
(притча о двух великих грешниках, судьба Кудеяра, внезапность расплаты – «вдруг…совесть Господь пробудил», проблема – может ли новое преступление смыть прошлые грехи)
Н.С. Лесков «Леди Макбет Мценского уезда» (возмездие, все вернулось Катерине, ее любовник отвернулся от нее, стал открыто ее презирать, на чужом несчастье собственного не построишь)
Л.Н. Толстой
Задание 1
«Зеркало души – ее деянья» В. Шекспир. В чем сходство и различие в раскрытии темы страсти (запретной любви) в произведениях русской литературы?
Для ответа:
Л.Н. Толстой «Анна Каренина» (героиня подчиняется своим чувствам, разрушает семью, не в силах сделать выбор между любовью и долгом, совершает самоубийство)
А.Н. Островский «Бесприданница» (наивная вера в возможное счастье, гибель героини, сама выбирает свой путь),
А.Н. Островский «Гроза» (Катерину подталкивает Вера, героиня сопротивляется собственным чувствам, понимая, что совершает грех, изменяя мужу; будучи верующим человеком, не сможет пережить свой грех, видит знаки божьего суда над ней и совершает самоубийство)
Н.С. Лесков «Леди Макбет Мценского уезда» (героиня полностью подчиняется собственной страсти, изменяя мужу и не скрывая своих отношений с Сергеем, ради любви совершает 4 убийства, в том числе убийство ребенка; знаки, которые ей подает судьба, не распознает; в конце концов, совершает самоубийство)
И. Бунин цикл «Темные аллеи» (любовь-страсть, любовь – солнечный удар, любовь на мгновение; у героев нет долгого счастья)
Задание 2
В романе Л.Н. Толстого «Война и мир» Платон Каратаев рассказывает притчу. В каких еще произведениях русской классики встречается притчевая форма изложения (притча как внесюжетный элемент)? Какую роль она играет в структуре произведения?
Для ответа:
Л. Н. Толстой «Война и мир» (притча Платона Каратаева)
А.С. Пушкин «Капитанская дочка» (сказка Пугачева о вороне и орле)
Н.А. Некрасов «Кому на Руси жить хорошо» (притча о двух великих грешниках)
Ф. М. Достоевский «Преступление и наказание» (притча о Лазаре)
А.П. Чехов
Задание 1
Какую традицию в изображении «маленького человека» продолжает А.П. Чехов? Как эволюционирует этот персонаж в произведениях русских классиков?
Для ответа:
А.П. Чехов «Человек в футляре», «Смерть чиновника» (самоуничижение маленького человека и отгораживание его от мира людей, нет интересов, нет увлечений, нет стремлений к чему-либо, продолжение гоголевской традиции, и достижение идеального футляра - гроба)
А.С. Пушкин «Станционный смотритель» (всеми обижаемый и унижаемый, но добрый, искренний, которого хочется пожалеть; любящий свою дочь)
Н.В. Гоголь «Шинель» (нет человеческих связей, только любовь к вещи, которая заменила все общение; вещь вытеснила человека)
Ф.М. Достоевский «Бедные люди» (маленький человек не только обижен жизнью, он жаждет власти – его тайная мечта)
Ф.М. Достоевский «Преступление и наказание» (перекликается с темой «униженных и оскорбленных», спившийся Мармеладов, живущий за счет своей дочери Сони, не желающий что-то менять в своей жизни, понимающий всю тяжесть своего положения, жаждущий жалости и прощения только у Бога)
Задание 2
Найдите сходство в мировоззрении героев комедии А.С. Грибоедова «Горе от ума» и рассказов А.П. Чехова «Хамелеон» и «Смерть чиновника».
Ответ: подобострастное отношение героя к власть имущим (Червяков, Очумелов, Молчалин)
Задание 4
Какая тема сближает рассказ А.П. Чехова «Крыжовник» и роман Ф.М. Достоевского «Преступление и наказание»?
Ответ: тема «сытых», пресыщенность благами жизни, эта же тема звучит в стихотворении А. Блока «Сытые», рассказе И. Бунина «Господин из Сан-Франциско»
ПРИЛОЖЕНИЕ
На основании представленной ниже таблицы можно формулировать самые разнообразные задания на соответствие, на поиск сходства и различия между тематикой, сюжетам, образной системой произведений .
Жанр |
|
Стихотворные циклы | «Панаевский цикл» (Н.А. Некрасов) «Денисьевский цикл» (Ф.И. Тютчев) Цикл стихов Марии Лазич (А. А. Фет) Цикл стихов о Блоке (М.Цветаева) |
Романы-эпопеи | Л.Н. Толстой «Война и мир» М. Шолохов «Тихий Дон» |
Сказовая форма повествования | Н.С. Лесков «Очарованный странник» М. Шолохов «Судьба человека» |
Утопии и антиутопии | С.-Щедрин «История одного города» Н.Г. Чернышевский «Что делать?» (4 сон Веры Павловны) Е. Замятин «Мы» О. Хаксли «О дивный новый мир» Д. Оруэлл «1984» |
Художественные образы |
|
Романтический образ моря | В. А. Жуковский «Море», А. С. Пушкин «К морю» |
Образ талантливого русского народа | Н.В. Гоголь «Мертвые души» (крестьяне, которых продает Собакевич) М.Е. Салтыков-Щедрин «Дикий помещик», «Повесть о том, как мужик двух генералов прокормил» Н.С. Лесков «Очарованный странник» («Ты же русский человек. Русский человек все может») |
Образ двойников в литературе | Ф.М. Достоевский «Преступление и наказание» С. Есенин «Черный человек» Р. Л. Стивенсон «Доктор Джекил и мистер Хайд» |
Герои-мечтатели | Н.В. Гоголь «Мертвые души» Ф.М. Достоевский «Белые ночи» Н.А. Некрасов «Кому на Руси жить хорошо» |
Тематика |
|
Тема дружбы | А.С. Пушкин «Во глубине сибирских руд», «К Пущину», «К Чаадаеву» А.С. Пушкин «Евгений Онегин» И.С. Тургенев «Отцы и дети» Э.М. Ремарк «Три товарища» |
Человек (народ) и история (кто делает историю) | Л.Н. Толстой «Война и мир» (роевая жизнь, история как независимый от одного человека процесс), А.С. Пушкин «Капитанская дочка», «Борис Годунов» (историю творит народ, действуя или безмолвствуя) М.Ю. Лермонтов «Бородино» (русский солдат –богатырь творит историю) |
Природа как мир непознанный, стоящий над человеком | Ф.И. Тютчев «Не то, что мните вы, природа», «Природа – сфинкс. И тем она верней…» А.А. Фет «Учись у них, у дуба, у березы» |
«Странная» любовь к России | Ф.И. Тютчев «Умом Россию не понять» М.Ю. Лермонтов «Родина» М.Ю. Лермонтов «Прощай, немытая Россия…» |
Столкновение поколений | М.Ю. Лермонтов «Дума» И.С. Тургенев «Отцы и дети» А.П. Чехов «Вишневый сад» |
Отношение человека к искусству | Н.В. Гоголь «Портрет», О. Уайльд «Портрет Дориана Грея» И.С. Тургенев «Отцы и дети» (спор Базарова и Кирсанова об искусстве) |
Отношение к образованию и просвещению | Д.И. Фонвизин «Недоросль» А.С. Грибоедов «Горе от ума» И.С. Тургенев «Отцы и дети» |
Сюжет и композиция |
|
Кольцевая композиция в художественном тексте | А.С. Пушкин «Евгений Онегин», «К***» М.Ю. Лермонтов «Сон» Ф.И. Тютчев «О, как убийственно мы любим» Н.В. Гоголь «Мертвые души» А. Блок «О доблестях, о подвигах, о славе…» |
Вставные эпизоды как важный структурный элемент (повести, сны, легенды, притчи) | А.С. Пушкин «Капитанская дочка», «Пиковая дама» Н.В. Гоголь «Мертвые души» Ф.М. Достоевский «Преступление и наказание», «Братья Карамазовы» Н.А. Некрасов «Кому на Руси жить хорошо» |
Лирические отступления как форма присутствия автора в тексте | А.С. Пушкин «Евгений Онегин» Н.В. Гоголь «Мертвые души» |
Антитеза как ключевой прием изображения героев | А.С. Пушкин «Евгений Онегин» Л.Н. Толстой «Война и мир» |
Внутренние монологи героев | Ф.М. Достоевский «Преступление и наказание» Л.Н. Толстой «Война и мир» М. Шолохов «Судьба человека» Отдельные рассказы И. Бунина из цикла «Темные аллеи» входят в программу 9 класса, поэтому можно привлечь и творчество этого писателя. Иван Сергеевич Шмелев (21.IX/3.X.1873, Москва - 24.VI.1950, Бюсси-ан-Отт, похоронен под Парижем) дебютировал как прозаик в 1895 г., опубликовав в журнале «Русское богатство» рассказ «У мельницы». В 1897-м вышла в свет его книга путевых очерков «На скалах Валаама», которая не имела успеха у читателей. К литературному труду он возвратился спустя десять лет. Его произведения 1900-х годов были написаны на современном материале, их герой - «маленький» человек («Вахмистр», «Иван Кузьмин», «По спешному делу», «Распад», «Гражданин Уклейкин»). Литературную славу И. Шмелеву принесла опубликованная в 1911 г. в XXXVI сборнике «Знания» повесть «Человек из ресторана», в которой была выражена в традициях прозы Н.В. Гоголя и «Бедных людей» Ф.М. Достоевского тема бедных и бесправных, «маленьких» людей, а также знаньевская ориентация на социальные конфликты и протесты, на осуждение довольных и сытых. В повествовании официанта Якова Скороходова о благополучных посетителях ресторана представлен социальный срез богатых российских сословий. Однако уже в этом рассказе И. Шмелев заявил о своей трактовке традиционной, устоявшейся в русской литературе темы. Он ориентировал читателя не на сострадание «маленькому» человеку по Достоевскому и не на его социальное противостояние по Горькому, а на спасение человека, его духовное возрождение через мобилизацию внутренних сил, данных ему Господом. Скороходов в какой-то мере моралист-христианин, он утешается Высшим Промыслом. Тема внутренней победы человека, концентрации его духовных и физических возможностей как результат православного мировосприятия, заявленная И. Шмелевым в «Человеке из ресторана», доминирует во всем его творчестве. Следующий шаг в творческой судьбе И. Шмелева был связан с «Книгоиздательством писателей в Москве», с тем кругом литераторов, которых критика объединила понятием «неореализм». Социальные темы, ориентация на объективное отражение реальности, событийность уступили место иным, неореалистическим, тенденциям, приоритетными стали авторское видение мира, впечатления персонажей от происходящего, лиризм в изображении действительности, сюжетная незавершенность и т.д. В «Росстанях» (1913) И. Шмелев уделил максимальное внимание бытовым деталям, которые не только служили художественным фоном, а выражали прежде всего эмоциональное, субъективное начало повествования. В тот же период И. Шмелев обратился к иному герою - к патриархальному крестьянину. Уже в его дореволюционном творчестве начала формироваться концепция национального характера и в связи с этим тема исконности, русскости (например, цикл «Суровые дни», 1916), которая наравне с темой возрождения человека, преодоления им земного зла становится одной из главных в послереволюционном творчестве писателя. Как многие интеллигенты, писатель поверил в Февральскую революцию и категорически не принял Октябрьскую. Вместе с семьей он обосновался в Алуште. Здесь он создал повесть «Неупиваемая чаша», цикл «В Сибирь за освобожденными», «Пятна», сказки. У него еще сохранялись надежды на преодоление разрухи, силу и сознание хозяина, реставрацию привычного уклада. Однако в Крыму он стал свидетелем трагедии многотысячной Добровольческой армии, массовых казней белогвардейцев. Там же красными был расстрелян его сын. Весной 1922 г. И. Шмелев возвратился в Москву, ему удалось выхлопотать разрешение на выезд из России, 20 ноября вместе с женой он покинул родину. Шмелев поселился в Берлине, затем, с января 1923 года, - в Париже. В России он опубликовал 53 книги своих произведений, их повторное издание составило восьмитомное собрание повестей и рассказов. Революция была воспринята Шмелевым как русский апокалипсис. В 1923 г. он написал автобиографическую прозу о Крыме времени большевиков «Солнце мертвых», об умирании когда-то сотворенного Господом мира, жанр которой он обозначил как «эпопею». Созерцающий гибель земного рая герой-рассказчик, окруженный голодной крымской живностью, в мыслях своих, как ветхозаветный муж, обращается к вечности - палящему солнцу, морю, ветру и находит утешение в Боге. Господь укрепляет его веру в бесконечность мира, в вечную жизнь души, помогает сохранить покой и волю, не оказаться своим в той звериной, древней, пещерной жизни, где едят кошек, крадут коров, конфискуют библиотеки, выгоняют из собственных домов, где горсть пшеницы дороже человека и где «убивать ходят». Написанная в притчевой манере глава о карательной миссии красных «Кто убивать ходят» выражает эсхатологическую, апокалипсическую тему «эпопеи»: время повернулось вспять, к пещерным предкам, черти вот-вот «начнут бить в стены, трясти наш домик, плясать на крыше», и много работы прибавилось тем, «кто убивать ходят» - «за горами, под горами, у моря», они уставали, «нужно было устроить бойни, заносить цифры для баланса, подводить итоги», убить надо было много, более ста двадцати тысяч. Два персонажа «Солнца мертвых» - рассказчик и доктор - ведут спор об истории, времени, смерти и вечности. Если Крым стал «ликующим кладбищем» с ненужностью дней и если «от самого Бела Куна свобода убивать вышла», то и часы, как замечает доктор, строго воспрещены, и время для него остановилось, и от него уже пахнет тленьем. Доктор перестает верить в бессмертие души. Он уверен, что ныне жизнь человека укладывается между «помойкой», в которую красные превратили землю, и небытием («от помойки в ничто»). Новую власть доктор воспринимает провиденциально: «хулиган» пришел и сорвал завесу с «тайн». В личной жизни доктора бытие «помойки» выразилось в смерти его жены и невозможности похоронить ее по-людски. Свой последний приют она находит в собственном приданом - гробом служит шкаф, в котором когда-то хранилось абрикосовое варенье. Доктор готов создать философию реальной ирреальности, религию «небытия помойного», при котором кошмарная сказка становится былью и бахчисарайский татарин, как баба Яга, засаливает и съедает свою жену. По всему Крыму за три месяца доктор насчитал восемь тысяч вагонов человечьего мяса, трупов людей, расстрелянных без суда и следствия, - то был «вклад в историю... социализма». Трагедия доктора не только в том, что гибнет мир, но и в том, что душа его утратила веру, состояние покоя и воли. Он проводит над собой эксперимент и приходит к выводу о том, что голод парализует волю. Его смерть во время пожара - словно наказание адским огнем за неверие в Божью помощь, силу добра и бессмертную душу. Ему воздалось по вере его. Оппонент доктора, рассказчик, верит в «светлый конец жизни», в свою вечную душу, бесконечное сосуществование ее с синими крымскими горами. Концепция жизни И. Шмелева близка философской теме бесконечности бытия в творчестве И. Бунина. В «Солнце мертвых» выражена идея, которая лежит в основе философского эссе И. Бунина 1925 г. «Ночь». Герой «эпопеи» рассуждает: «Когда эти смерти кончатся! Не будет конца, спутались все концы - концы-начала, жизнь не знает концов, начал...» Господь воздает герою за веру его - и старый татарин присылает ему подарок: яблоки, муку, табак. Эту посылку герой воспринимает как весть неба. Шмелеву важно донести до читателя тему праведничества: не один рассказчик верен Богу, в воскресение мертвых верит девочка Ляля, а у засыпающего крымского моря еще живут праведники и с ними их «животворящий дух». Символ солнца мертвых дан Шмелевым в соответствии с православной верой. Он определяет как мертвую жизнь тех, кто сыт, благополучен, принимает жизнь по газетам и глух к людскому горю, кто не возлюбил ближнего. Авторская сосредоточенность на темах борьбы за душу, духовного преодоления зла, воздаяния по вере, на конфликте апокалипсических явлений и воскресения отличает «эпопею» от близких ей по жанру, по автобиографическому материалу, по дневниковой форме, по усиленному субъективному лирическому началу «Окаянных дней» И. Бунина и «Взвихрённой Руси» А. Ремизова. Однако критики русской эмиграции выделяли в «Солнце мертвых» и в творчестве И. Шмелева в целом совсем иные мотивы, для писателя по сути уже не главные, вторичные: утвердилось мнение о влиянии на его прозу эмигрантского периода художественного мира Ф.М. Достоевского с его темами боли и страдания. Так, Г. Струве метафизический смысл образа доктора свел к прямолинейной ассоциации с героями произведений Достоевского: «Полусумасшедший доктор Михаил Васильевич в «Солнце мертвых», страдающий некоторым недержанием речи, рассказывающий «занятные» истории, перескакивающий с предмета на предмет и кончающий тем, что сжигает себя на своей дачке и его сгоревшие останки узнают по какому-то особому бандажу, о котором он любил говорить, как будто вышел со страниц Достоевского, хотя в правдивости и жизненности его изображения ни на минуту не возникает сомнения». В написанных позже романах Шмелева Г. П. Струве усмотрел «достоевщину». Г. Адамович в книге «Одиночество и свобода», изданной в Нью-Йорке в 1955 г., также трактовал эмигрантское творчество И. Шмелева в рамках традиции Достоевского и упрекал писателя в «достоевщине», т е. в изображении лишь атмосферы, созданной Достоевским, а именно - жалости, обиды, страдания, бессилия и прочего, в то время как философия Достоевского, сомнения Ивана Карамазова или тоска Ставрогина от него ускользнули. Иной взгляд на творчество И. Шмелева высказал философ И. Ильин. В ряде статей и книге «О тьме и просветлении», изданной в Мюнхене в 1959 г., он определил главную тему писателя - преодоление страданий и скорби, без которых нет истории России, через «духовное горение», молитву, «восхождение души к истинной, все превозмогающей реальности». Мысль о том, что народ может победить большевизм только с Богом, легла в основу публицистики И. Шмелева. В 1924 г. он написал статью «Душа Родины», в которой упрекал русскую дореволюционную интеллигенцию в безбожии: она «царапалась на стремнины Ницше и сверзлась в марксистскую трясину», она отвергла истинного Бога и сделала богом человека; она глушила в народе совесть, внушая ему идеи свободы, равенства и братства; вместо Бога она показала народу «злобу, зависть и - коллектив». Но писатель выражал веру в то, что есть еще русские люди, которые «Бога в душе несут, душу России хранят в себе». Первые из них - «горячая молодежь наша», «буйная кровь России, с Тихого Дона и Кубани, - казачья сила», они - «живые ». И. Шмелев был верен монархии, близок идеям Белого дела, одним из вдохновителей которого являлся И. Ильин. В «маленьких» людях, бывших людях он прежде всего стремился показать тех, кто способен дерзать во имя Бога и освобождения России: «И тогда только окупится вся кровь и все муки; только таким дерзаньем!» В 1920-е годы И. Шмелев издал сборники рассказов «Про одну старуху. Новые рассказы о России» (1927), «Свет разума. Новые рассказы о России» (1928), «Въезд в Париж. Рассказы о России зарубежной» (1929); в 1931 г. увидел свет сборник «Родное. Про нашу Россию. Воспоминания». Тема написанных в сказовом стиле рассказов, объединенных И. Шмелевым в сборник «Про одну старуху», - трагедия «бывшего» человека, пережившего революцию, утратившего семью, работу, отторгнутого от нормальной жизни, ненужного советской России, незащищенного, однако пытающегося не только выжить, преодолеть зло, но и вернуть себе разоренный уклад. Героиня рассказа «Про одну старуху» становится «мешочницей», «спекулянткой», добытчицей продуктов для своих голодающих внуков, она проклинает сына-экспроприатора за то, что тот «грабил-издевался». В «Письме молодого казака» в форме сказа-плача выведен бесприютный казак, потерявший родину, оказавшийся в эмиграции; до него доходят слухи о казнях, расстрелах и безбожии на Тихом Дону. В рассказе трагедия «бывшего» уживается с его верой в то, что не долго ему «чужих косяков слоняться», что поможет ему и родителям на Дону Николай Угодник, Пресвятая Богородица и Спас. В лексике и синтаксисе письма сказалась фольклорная и древнерусская книжная традиция народа, он насыщен классическими для народного сознания образами: у коня «шелкова шерстка» и «белы ножки», ветер герою «шепнул», а «черная птица крачет, бела лебедя когтями точит», «кровью белы руки плачут», Тихий Дон - «батюшка», солнце «красное», месяц «ясный» и т.д. Рассказ написан в ритме плача: «Зачем вы молчите, не говорите, как в земле лежите? Аль уж и Тихий Дон не текет, и ветер не несет, летная птица не прокричит? Не может этого быть, сердце мое не чует» - и т.д. В речи «бывшего» человека заложена та духовная культура, которая дает ему силы для преодоления зла. Это же несмирение личности, обретение сил для противостояния новому порядку, стремление сохранить свой привычный образ жизни вопреки ходу истории выражено и в судьбах крымчан - обманувшегося революцией романтика-интеллигента Ивана Степановича и расчетливого Ивана («Два Ивана»), и русского матроса Ивана Бебешина, уяснившего, что при Советах «русской власти не видать» и «сукины дети» - революционеры его обманули («Орел»), и «бывшего» человека Феогноста Александровича Мельшаева, при старой власти - профессора, а при советской - фантома, эманации, от которой воняет супчиком из воблиных глазков и прокислой бараниной, превратившегося в «европейца» («На пеньках»). От темы противостояния злу, преодоления страданий силой духа И. Шмелев в 1930-е годы логически перешел к своему идеалу - к темам Святой Руси, к православным канонам, и этот выбор противопоставил его прозу русской литературе с характерной для нее критической тенденцией. Создавая в 1930-1931 годах автобиографическую прозу «Богомолье» и «Лето Господне» (1934-1944), писатель обратился к прошлому России. В «Лете Господнем» метафизическое содержание и связанные с ним темы устремленности души и быта русского человека к Царствию Небесному, православного циклического мироустройства и национального менталитета связаны с мотивами трудового цикла, семейного уклада замоскворецкого двора «средней руки» купцов Шмелевых, быта Москвы восьмидесятых годов XIX века. Композиция «Лета Господня» соответствует годовому циклу православных праздников, что в свою очередь согласуется с историей христианства. Если в «Солнце мертвых» речь шла о разрушении мира, то в «Лете Господнем» - о его возникновении с рождения Христа и о вечном развитии. Мальчик Ваня и его наставник Горкин не просто проживают земную жизнь с ее Благовещением, Пасхой, праздником Иверской Божией Матери, Троицей, Преображением Господним, Рождеством Христовым, Святками, Крещением, Масленицей, не только живут по канону, по которому на Спас-Преображение снимают яблоки, а в канун Иван-Постного солят огурцы, но верят в Господа и бесконечность жизни. В этом - концепция бытия по Шмелеву. Появление новой темы в творчестве И. Шмелева вызвало неоднозначную реакцию в русском зарубежье. Национальный и даже бытовой акцент, который писатель намеренно ввел в религиозную тему, послужил поводом Г. Адамовичу для упреков писателю. В «Одиночестве и свободе» критик высказал мнение о том, что религиозное чувство И. Шмелева несвободно от «условно-национального тона», связанного с житейским укладом, гибель которого для Шмелева значительней, как считал Адамович, чем сама «нетленная сущность» мира. Противоположный взгляд выразил И. Ильин, отметивший в бытовом и метафизическом началах прозы И. Шмелева не противоречие, а синтез. И. Ильин, размышляя о единстве в русском сознании двух солнц, «материального», иначе - «планетного», и «духовно-религиозного», писал: «И вот Шмелев показывает нам и всему остальному миру, как ложилась эта череда двусолнечного вращения на русский народно-простонародный быт и как русская душа, веками строя Россию, наполняла эти сроки года Господня своим трудом и своей молитвой. Вот откуда это заглавие «Лето Господне», обозначающее не столько художественный предмет, сколько заимствованный у двух Божиих Солнц строй и ритм образной системы». Анри Труайя в своей статье об И. Шмелеве определил вненациональный, общегуманистический смысл «Лета Господня» - произведения о «календаре совести», о «движении внутреннего солнца души»: «Иван Шмелев, сам того не сознавая, ушел дальше своей цели. Он хотел быть только национальным писателем, а стал писателем мировым». В истории литературы «Лето Господне» и «Богомолье» воспринимаются в ряду с такими произведениями о становлении детской души, как «Детство» и «Отрочество» Л. Толстого, «Детские годы Багрова-внука» С. Аксакова, «Степь» А. Чехова. «Богомолье» - повествование о паломничестве Вани, плотника Горкина, старого кучера Антипа, Феди-бараночника. Домны Панферовны с внучкой из Замоскворечья в Троице-Сергиеву Лавру. Сюжет соткан из дорожных эпизодов, свидетелем которых становится Ваня, из описания судеб богомольцев: молодой и немой красавицы, которая лишилась дара речи, заспав своего первенца, а во время паломничества исцелилась, парализованного орловского парня, бараночника Феди. Событийный ряд, земной путь героев к Лавре соединен в произведении с путем небесным, духовным, с восхождением паломников к Божьей правде. Венцом паломничества становится благословение старца Варнавы. Встреча со старцем вызывает у мальчика слезы религиозного восторга и очищения: «И кажется мне, что из глаз его светит свет. Вижу его серенькую бородку, острую шапочку-скуфейку, светлое, доброе лицо, подрясник, закапанный густо воском. Мне хорошо от ласки, глаза мои наливаются слезами, и я, не помня себя, трогаю пальцем воск, царапаю ноготком подрясник». Однако Лавра, символ веры, не может заменить мирянину ту жизнь, которая уготована ему судьбой. Человек, по мысли И. Шмелева, и в миру совершает свой православный подвиг, потому старец Варнава не одобряет стремление Феди уйти в монастырь: «...Господь с тобой, в миру хорошие-то нужней!..» Эта же тема исполнения своего долга в миру прозвучала в повести И. Шмелева 1918 г. «Неупиваемая чаша», герой которой, крепостной художник, вместо подвига монастырского выбирает подвижничество мирское, едет учиться в Европу. В художественном очерке И. Шмелева «Старый Валаам» (1935) писатель и его юная жена во время свадебного путешествия на Валаам ощущают благодать, утешение, просветление, которое, как он замечает, не испытаешь ни от Штирнеров, ни от Спенсеров, ни от Штраусов, ни от Шекспира; молодые возвращаются в грешный мир, и именно в нем после Валаама они готовы жить по вдохновению, принимая радость бытия и веря в будущее. Рассказчик «Старого Валаама» сопереживает отцу Николаю из Олонецкой губернии, который сослан на Валаам «под начал, на исправление», уже три года замаливает там свои грехи и тоскует о жизни в миру - о попадье, шестерых своих детях и свободе, «на грешную волю рвется», как замечает старый послушник, «в отсечении воли своея не приобвык». Рассказчику «страшно от этих слов», ему понятна драма отца Николая - в батюшке сильна была крестьянская жилка. В «Старом Валааме» описана обитель праведников, старцев и послушников, которые, в отличие от отца Николая, приняли монастырскую жизнь как свой подвиг. И. Шмелев описывает людей избранных. Они не ублажают тела, «потому оно - прах», а о душе пекутся, они испытывают себя смирением, находя в нем путь во спасение. Для них Валаам - образ рая. Как говорит послушник, старичок в скуфейке, по весне там рай, «соловушки», «ангельское дыхание воздухов, цветики Господни». Именно на Валааме старчество, «Господний посев», неистребимо. Валаам дает молодой чете веру в бессмертие души. Характерен разговор Шмелевых с отцом Антипой. Их угнетают разговоры о смерти, о крестах, о могилах, им трудно принять образ земной жизни только как приготовление к смерти, на что отец Антипа отвечает: «За могилкой-то и отворится... жизнь вечная. Во Христе... духовному-то человеку», - и от этого «вразумления» им стало легко и поверилось в бесконечность. «Лето Господне», «Богомолье», «Старый Валаам», а также повесть «Куликово поле» (1939-1947) отразили убежденность И. Шмелева в исключительности русского народа, который, как он считал, был создан Для искания Божьей правды. Пытаясь найти объяснение самому факту победы большевиков в России, он утверждал, что именно во имя поиска Божьей правды русский народ «пошел и за большевизмом, но был жестоко обманут и оскорблен. Он наивно поверил и в «правду» большевизма. Писатель верил в прозрение народа. В июньском письме 1926 г. М. Вишняку он писал о том, что скоро «вышибут стяги... носителей социализма». С героями повести «Куликово поле» происходят мистические события, которые подтверждают идею И. Шмелева об исторической избранности русского народа. Православный народ, как пишет Шмелев, не может расстаться с верой в правду «почти фи-зи-чески». Мистические события символизируют высшее указание, перст Божий. Василию Сухову, лесному объездчику при купцах и при советской власти, человеку, испытавшему и личное горе (одного сына убили на войне, другого «комитет бедноты замотал за горячее слово»), и народное, соборное («все погибло, и ни за что»), является на Куликовом поле Святой Сергий Радонежский, с которым он передает старинный медный крест, знамение спасения, его господам Средневым в Сергиев Посад. Герои повести - «бывшие» (бывший следователь, бывший профессор, бывший ученик В.О. Ключевского). И верующая в Божий промысел дочь профессора Среднева Оля, и материалист профессор Среднев, и маловер рассказчик, следователь, вынуждены поверить в то, что явившийся в Сергиев Посад посланник - Сергий Радонежский. Внутреннее преображение героев повести раскрывает философскую тему всего творчества И. Шмелева - бессмертия и душевного покоя как данного Богом счастья. Как только следователь решает разобраться в таинственной истории с крестом, к нему приходит ощущение, что «времени не стало ... века сомкнулись... будущего не будет, а все ныне »; Оля после встречи со старцем почувствовала, «будто пропало время, не стало прошлого, а все - есть », и покойная мама и покойный брат - с нею, потому что «живем ли, или умираем, всегда Господни», «у Господа ничего не умирает, а все - есть ! нет утрат, а... всегда, все живет ». От слов старца на Василия Сухова повеяло покоем; в доме Среднева повеяло «спокойствием уклада исчезнувшего мира», после встречи со старцем профессор стал как путник, «желанный покой обретший»; отец и дочь после благословения старца испытывают чувство «безмятежного покоя»; следователю показалось, что от Лавры «веяло покоем», а когда он все-таки поверил в явление Святого, сам стал «светло спокоен», и оттого его «сердце ликует» и он испытывает «чувство освобождения». Сошедший на героев повести покой приносит им ощущение воли. С помощью Бога повествователь одерживает внутреннюю победу «над пустотой в себе». В эмиграции И. Шмелев создал несколько романов: «История любовная» (1929), «Няня из Москвы» (1936), «Пути небесные» (1937-1948); незаконченными остались роман «Солдаты», публикацию которого начали «Современные записки» в 1930 г., и «Иностранец», публиковавшийся в «Русских записках» в 1930 г. Роман «Няня из Москвы» написан И. Шмелевым в стиле сказа: оказавшаяся в эмиграции старая русская няня рассказывала за чашкой чая о русских бедах - революции 1917 г., бегстве из России, жизни беженцев, а также о развивающейся по канону авантюрного романа любовной истории ее воспитанницы Кати и молодого соседа. Сказ художественно мотивировал смещение временных периодов - эмигрантского и московского. Сама няня Дарья Степановна Синицына была для Шмелева олицетворением народа: в письме к К.В. Деникиной он указывал на связь этого персонажа с «человеком из ресторана», на право няни судить господ по своей, народной, правде. Так, из рассказа няни читатель узнавал, что отец Кати, известный московский доктор, тратил деньги не только на содержанок и бега («И на что же денежки эти шли-и... в прорву, на баловство, в свой мамон»), но и на революцию. Няня же считает целесообразным тратить господские деньги «для души» («Ну, на церкву бы подали, для души, или бы сиротам помогли...»). Лишь перед смертью доктор осознал, что обманулся революционными идеалами. «История любовная» повествует о том, как юный Тоня под впечатлением от «Первой любви» И. Тургенева переживает восторги и муки любви к горничной Паше и к молодой соседке Серафиме. Любовное томление умирает, как только он во время любовного свидания обнаруживает, что прекрасная Серафима - обладательница стеклянного глаза. Мертвый взор искусительницы Серафимы - образ плотского греха: в канун православного праздника она увлекает Тоню в Чертов овраг и там решает научить его любви. Уходит в монастырь Паша, в метафизическом смысле - его спасительница. И. Шмелев противопоставил любви-инстинкту любовь спасительную. В «Путях небесных» писатель поставил своих героев перед выбором «путей земных», греховных, плотских, или «путей небесных», добродетельных. Виктор Алексеевич Вейденгаммер, увлекшись немецкой философией и естественными науками, «стал никаким по вере»; в нем росла страсть «духовно опустошить себя». Он полагал, что «вся вселенная - свободная игра материальных сил», без Бога и дьявола, без добра и зла. В любви для него не было понятий нравственности и разврата, поскольку сама любовь - «лишь физиологический закон отбора, зов, которому, как естественному явлению, полезней подчиниться, нежели сопротивляться». Таким образом, уже заявленная в русской литературе И. Буниным тема любви как естественной потребности человека была представлена И. Шмелевым в этом романе негативно - в абсурдном варианте. Духовное созревание героя, постижение им «путей небесных», вера в Бога - все это развивалось в герое по мере того, как расцветала его любовь к Дариньке, «девчонке-золотошвейке», сироте, послушнице в монастыре. Духовная миссия героини - привести к Богу своего возлюбленного; в этом видит ее земной долг старец Варнава. Роман завершился Божьим прощением земных страстей героев, их плотских грехов. Вейденгаммер вслед за Даринькой обратился к «небесным путям». Знамением неба стал звездный ливень в конце романа. Как писал И. Шмелев, «с того глухого часу ночи начинается «путь восхождения», в радостях и томленьях бытия земного». Как в финале «Преступления и наказания» Ф.М. Достоевского Раскольников, обратившись к принесенному Соней Евангелию, близок к мысли о согласии, единстве ее убеждений и чувств с его убеждениями, чувствами и стремлениями, так и в финале «Путей небесных» подаренное Даринькой Виктору Алексеевичу Евангелие стало знаком их духовного единения в Боге. Их запретную любовь, неузаконенное сожительство И. Шмелев осудил как грех. Если в жизни Виктора Алексеевича Даринька стала средством «высвобождения из потемок», то для нее любовь явилась «греховным счастьем, страданием искупаемым». Жизнь «в блуде» наказана Господом - Даринька становится бесплодной. Ювелиры, портнихи, Пассаж, влюбленность в красавца Вагаева, чернобурая ротонда и прочее - все это в восприятии Дариньки было соблазном, обольщением. Ее «земной путь» превратился в душевную муку, ее душа потеряла покой. Характерны названия глав романа - «Обольщение», «Помрачение», «Грехопадение», «Прельщение», «Отчаяние», «Дьявольское поспешение» и т.д. Многозначительно упоминание о том, что Виктор Алексеевич читал роман Л. Толстого «Анна Каренина». Любое событие понимается героиней как знак, знамение, напоминание о скорбном и вечном. Петербургское увлечение Виктора Алексеевича венгеркой в зеленом бархате трактуется И. Шмелевым как бесовское искушение, упоение чумой: раскаявшемуся герою этот любовный сюжет напомнил пушкинские строки «И девы-розы пьем дыханье - / Быть может - полное Чумы!» Душа Дариньки, как и душа Виктора Алексеевича, представлена в романе в христианских традициях - это «поле брани между Господним светом и злой тьмой». Героине удается избежать падения: она жертвует своей страстью к Вагаеву. От плотского греха с ним ее спас «крестный сон»: она увидела свое собственное распятие на кресте и тем «причастилась Господу». В ее образе определенно сказалось влияние нравственных норм житий, в ней есть черты праведных жен из произведений древнерусской литературы. В «Путях небесных» автор полемизирует с теми писателями, которые заняли прочное место на литературном Олимпе. Так, философское определение любви в романе И.С. Шмелева было противоположно тому, что уже не одно десятилетие предлагал в своей прозе И.А. Бунин, для которого всякая любовь, в том числе и грешная, непристижная, тайная, - свята. Отвергая идею греховности любви, не разделяя в любви земное и небесное начало, он оправдывал это чувство христианской моралью. В рассказе 1914 г. «Святые» Бунин, обратившись к традиции агиографического жанра, повествовал о грешной любви блудницы и мученицы Елены, получившей прощение, поскольку любовь, по апостольскому учению, прикрывает несметное множество грехов. Такой вывод рассказчика Арсенича по сути был вольной цитатой из Первого послания апостола Петра. Примечательно, что Даринька, увлекшись Вагаевым, «металась», называла себя блудницей и при этом искала оправдания страстям своим в грехах святых грешниц, обращаясь к житиям преподобной Таисии-блудницы, прельстившей многих своей красотой мученицы Евдокии, отроковицы-прелестницы Мелетинии; она желала «дерзанием пасть всех ниже, грехом растлиться и распять себя покаянием». Однако Божий промысел удержал героиню от рокового испытания. Таким образом, христианское учение в творчестве Шмелева и Бунина явилось оправданием для исключающих друг друга концепций любви. Примечательно, что Шмелев осуждал Бунина за цикл «Темные аллеи». Первый том романа вышел в свет в 1937 г., второй - в 1948. И. Шмелев предполагал написать еще два тома, но замысел так и не был осуществлен. Автор называл «Пути небесные» «опытом духовного романа». Его главная тема - спасение души, преодоление пропасти между человеком и Богом. В определенной степени роман И. Шмелева противостоял философским концепциям экзистенциалистов. Любовный сюжет стал для него средством выражения духовных, религиозных исканий. Сама сюжетная линия героя романа была знаменательной - в начале века, во времена первой мировой войны некоторые русские интеллигенты принимали монашество. Однако современники отмечали в романе сентиментальность, религиозный мистицизм и морализаторство. Так, Г. Струве писал: «В романе почти на каждом шагу - символы и «чудеса», самое обилие которых (а порой и тривиальность их) ослабляет их действие и скоро пресыщает и утомляет читателя... Ни самое Дариньку, ни ее отношения к Вейденгаммеру нельзя признать убедительными. Шмелев, по-видимому, носился с мыслью написать третий том, так что мы не знаем, какую окончательную судьбу готовил он своим героям, но тема «провиденциальности» и в первых двух томах проведена с чрезмерным нажимом педали... Но в целом «Пути небесные» производят аляповатое впечатление. Часто, когда Шмелев хочет добиться патетического эффекта, он вызывает у читателя невольную улыбку». Метафизический смысл «Путей небесных» признал А. Амфитеатров, который в статье 1937 г. «Святая простота» констатировал, что написать роман с исповеданием твердой веры в эпоху материализма - подвиг. Над второй частью «Путей небесных» И. Шмелев работал во время войны. После войны его упрекали в коллаборационизме. В мае 1947 г. в статье «Необходимый ответ» писатель вынужден был дать пояснения относительно своего сотрудничества в «Парижском вестнике», русской газете, издававшейся с разрешения оккупационных властей. И. Шмелев писал: «А я утверждаю совсем обратное: я работал против немцев, против преследуемой ими цели - в отношении России». Публикуя в «Парижском вестнике» главы из «Лета Господня», рассказ «Рождество в Москве», он стремился показать истинный лик России в ту пору, когда немецкая пропаганда представляла ее «историческим недоразумением», «великой степью», русских - «дикарями». И.С. Шмелев умер 24 июня 1950 г. в обители Покрова Пресвятой Богородицы в Бюсси-ан-Отт в 150 километрах от Парижа от сердечного приступа. Рассматривая вопрос о связи высокой кухни с сословно-классовым неравенством, мы в целом ряде случаев обнаруживаем, что разные классы (слои) одного и того же общества ориентированы на разные национальные кухни. Наиболее привилегированные и богатые классы (слои) нередко предпочитают зарубежные кухни, предлагающие большой выбор роскошных и дорогих блюд, тогда как остальные (незнатные и небогатые дворяне, мелкая буржуазия и социальные низы) ограничены более простой и бедной национальной кухней. Назовем это явление кулинарно-классовой дисагрегированностью. Красочные примеры этого явления дает великая русская литература. Согласно А. С. Пушкину, пища аристократа Евгения Онегина включала в себя французские вина, "roast-beef окровавленный", "трюфли", "Страсбурга пирог нетленный меж сыром лимбургским живым и ананасом золотым". Степан Аркадьевич Облонский из "Анны Карениной" Л. Н. Толстого заказывает официанту в ресторане три десятка фленсбургских устриц, кашу а-ла рюсс, суп прентаньер, рыбу тюрбо под густым соусом Бомарше, ростбиф, каплуна, пулард а лестрагон (курицу с пряными травами), маседуан де фрюи (фрукты, облитые вином), сыр пармезан и вина (шампанское и шабли). Как видим, Онегин и Облонский, относящиеся к высшей аристократии Российской империи XIX в., были ориентированы в основном на французскую кухню с некоторыми английскими мотивами. Н. В. Гоголь описал гастрономические практики незнатного и небогатого мелкого и среднего дворянства. В "Старосветских помещиках" главные герои употребляют блюда русской (и украинской) кухонь - кашу, коржики с салом, пирожки с маком, с сыром, с капустой, с гречневой кашей, рыжики соленые, грибки с чабрецом, сушеную рыбу, желе, пастилу на меду и на сахаре, водку, кофе, кисель, молоко, узвар с грушами, варенье, фрукты, ягоды. Обед Собакевича в "Мертвых душах" выглядел так: водка, соленья, щи, няня (бараний желудок, фаршированный гречневой кашей, мозгом и ножками), ватрушки, индюк, фаршированный яйцами, рисом, печенкой, бараний бок с кашей, варенье. Собакевич критикует немецкую и французскую кухни за то, что они морят диетами, а французская еще и лягушек предлагает. Таким образом, он выступает не только как кулинарный патриот, но и как представитель низшего и среднего дворянства, для которого кулинарные пристрастия - повод выразить неприязнь (и зависть) к богатой знати, предпочитающей французскую кухню. Вот пример кухни помещиков средней руки. Петр Петрович Петух (второй том "Мертвых душ" Гоголя) делает заказ своим поварам: "Да кулебяку сделай на четыре угла. В один угол положи ты мне осетра да вязигу, в другой запусти гречневой кашицы, да грибочков с лучком, да молок сладких, да мозгов, да еще чего знаешь там эдакого...". Но все же родовитая русская знать тяготела к французской кухне, поскольку кухня русских мелких и даже средних помещиков была недостаточно роскошной и изощренной, предлагала недостаточно широкую гамму гастрономических удовольствий. Безусловно, определенное значение имела и гастрономическая мода, которая уже в XIX в. была всеевропейской. Из статьи: Рахманов А. Б. Детерминанты глобального кулинарного пространства // ЭКО. Всероссийский экономический журнал, № 7, Июль 2017, C. 72-88 После событий первой революции в России, А. Блок издает стихотворение «Сытые». Оно было своеобразным ответом поэта на ту ситуацию, которая создалась на его родине. Кровавые события революции должны были изменить устрой России, внести новые веяния в политическое управление государства. Сам Блок считал революцию положительным явлением, ведь она была криком всех обиженных и ущемленных. В своем стихотворение автор называет «Сытыми» богатых людей, которые жили, как сыр в масле, благодаря всем угнетенным. Блока возмущало такое положение вещей. Ведь в стране столько несчастья и горя, страна в разрухе, а ее «Сытые» жители радуются жизни, как ни в чем не бывало. Лирический герой стихотворных строк возмущен и тем, что богачи давно уже потеряли всякую возможность жить по-настоящему. Блок использует метафору «мяли белые цветы». Она идеально подчеркивает никчемность жизней богачей, их пустоту. Автор сравнивает белые цветы с человеческими душами, которые опустели и завяли. В своей творческой работе, поэт не один раз использует слово «скука». По его мнению, оно созвучно с образом жизни «сытых». Они впустую тратили драгоценное время за скучными обедами, за ломящимися от еды столами, за общением с прекрасным полом. И вдруг, такой «масляной» жизни приходит конец. Блок говорит о том, что «свет электрический потух». Богачи ищут свечи, просят зажечь свет, но это не помогает их темному положению. Жизни их давно уже погасли. Лирический герой возмущен приземленными потребностями сытых. Они волнуются о том, что не откуда будет брать им легкий хлеб, не откуда будет кормиться. Блок не сдерживает своих эмоций и сравнивает богачей со свиньями. Теперь, после происшедших событий, «сытые» увидят истинное положение, которое творится вокруг них. В последних строках стихотворения, А. Блок делает достаточно неожиданный вывод. Он говорит о том, чтобы просто оставить «сытых» в покое. Они достаточно наказаны судьбой и своей бессмысленной жизнью. Поэт призывает новое поколение не брать пример с «сытых». Стихотворная работа полна эпитетов и метафор. Автор использует восклицательные знаки для того, чтобы подчеркнуть какие-то фразы, сделать на них акцент. В стихотворение «Сытые», автор выражает свои чувства и эмоции после событий революции, он высказывает свое личное мнение и пытается донести его до общественности. |